Степан Семенович Куторга. Литография А.Минстера с подписью Куторги.
Степан Семенович Куторга (1805–1861) — один из первых отечественных палеонтологов, автор работ по описанию палеозойских беспозвоночных, позвоночных и флоры. Он родился 12(24) февраля 1805г. в г.Мстиславе Могилевской губернии (ныне Республика Беларусь) в небогатой семье служащего. В1813г. семья переехала в Санкт-Петербург. Получив первоначально домашнее образование (сначала под руководством отца, а после его смерти в1817г. — под руководством матери), он в 1818г. был определен в Санкт-Петербургскую губернскую гимназию, затем учился в Учительском институте и во вновь созданной Санкт-Петербургской гимназии. В1827г. Степан поступил на физико-математический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета, а на следующий год продолжил образование в Императорском Дерптском университете (ныне Тартуский университет, Эстония) в числе направленных туда 20 лучших студентов Санкт-Петербургского, Московского, Казанского, Виленского и Харьковского университетов. В 1832г. он окончил медицинский факультет этого университета в звании доктора медицины, защитив диссертацию «De organis voces et loquelae psittaci erytaci» («Об органах голоса и речи серого попугая, или жако»), написанную на латыни. Как известно, попугаи жако хорошо подражают человеческому голосу. Р.Ф. Геккер предполагал, что серый попугай жил у кого-то из профессоров в Дерпте, а после смерти птицы Степан Семенович не мог не воспользоваться возможностью исследовать ее анатомию.
В 1832–1833гг. С.С. Куторга вместе с профессором зоологии Дерптского университета М.Г.Ратке совершил путешествие по Крыму, длившееся около полугода. Результатами поездки стали три статьи, две из которых посвящены впечатлениям о Крыме, а третья — окаменелостям, собранным из нуммулитовых известняков в окрестностях Симферополя. Ископаемые остатки морского ежа, одиночного шестилучевого коралла, несколько видов нуммулитов, один вид брюхоногого и два вида двустворчатых моллюсков Куторга описал в своей первой палеонтологической работе.
На одной из крымских работ ученого хочется остановиться подробнее, поскольку именно в ней раскрывается его дар многогранного исследователя и прекрасного корреспондента. Она стала своего рода программным сочинением, очертив разные области его грядущих исследований. В этой работе подкупает способность Куторги удивляться, его энергичность, жажда познания мира и точные аналитические суждения — все эти качества он пронес через всю жизнь. Он поэтически и вместе с тем документально точно описал свое путешествие. У любого путешественника, побывавшего в Крыму, места его исследований встают живыми картинами. Совместное с Ратке путешествие началось в Симферополе; затем, минуя долины рек Качи, Альмы и Бельбека, они прибыли на северный берег Северной бухты в Севастополе. Здесь, пока снаряжался катер, Куторга предавался любимому своему занятию: …бродил по каменистому берегу, влезал на крутизны скал, работал то с сеткою… в море, то минералогическим молотком в горе. Природа щедро делилась с ним своими богатствами: в море он наблюдал подводные камни, заросшие гроздьями двустворчатых моллюсков митилусов и водорослей фукусов, мириады мокриц и морских блох, а в горах — только что распустившиеся желтые крокусы и голубые гиацинты, бессчетное количество разнообразных улиток и, определяя увиденное, давал всему латинские названия. Он упоенно описывал свое состояние: Я невольно погрузился в мечтания, наполнившие душу мою тем неизъяснимо приятным восторгом, который всякий раз проникает все существо мое, когда приветливая Природа позволяет мне читать душу ея в своих таинственных взорах.
В Севастополе он обратил внимание на архитектуру города, его жителей, их нравы и одежды. Неизгладимое впечатление произвели на Куторгу лунные ночи с их замысловатой игрой тени и света: Яркий свет подле черной тени! О сколько мыслей, сколько приятных мечтаний рождает он в душе моей! Лирическое настроение создает описание им таинственного явления свечения моря: Всякую темную ночь я ходил к морю любоваться его так называемым фосфорическим светом и всякий раз возвращался домой с чувством благоговения и сердечного удовольствия. Он рассмотрел под микроскопом морскую воду и обнаружил мельчайших раковидных животных и медуз, создававших свечение. Ученый написал: Чувство бессилия пред мощной Природой и глубокое благоговение пред ея таинственными законами вознаградили вполне мое любознание. Природа биолюминесценции, которую он наблюдал, была изучена гораздо позднее. Так, в Черном море и других теплых морях свечение в основном создают мельчайшие динофлагелляты ночесветки, или ноктилюки (Noctiluca scintillans), которые светятся при механическом или химическом раздражении. Некоторые морские беспозвоночные, например медузы, также обладают способностью к биолюминесценции, как правильно подметил Куторга.
Большую часть статьи ученый посвятил археологическому изучению руин греческого города Херсонеса (Херронеса в написании Куторги): На западной стороне оной [Карантинной бухты] лежат на пространстве версты в длину и полуверсты в ширину груды камней, безмолвные свидетели величия города Новейшего Херронеса, процветавшего во время Страбона. Время и невежество людей не пощадили ничего. Севастополь и Херсонес, как он отметил, развиваются в противофазе: По той мере как возрастал Севастополь, Херронес исчезал, и ежели б благодетельное правительство не взяло под свою защиту святилище древности, то не осталось бы и сей малости, которая при всей скудости своей может доставить пищу и уму, и сердцу мыслящего путешественника. Куторга, описывая руины города, продемонстрировал свою осведомленность в области археологии. Он обошел остатки городских стен по периметру, определяя границы Херсонеса, установил, что цемент для стен, сложенных из блоков известняка, был изготовлен из морского песка с остатками морских раковин. При осмотре руин домов его привлекли круглые отверстия, высеченные в известняковых плитах. Он решил, что, возможно, это были не гробницы или подвалы, как думали другие исследователи, а остатки резервуаров для воды от древнего водопровода. Ни одна мелочь не ускользнула от глаз пытливого путешественника. В одном из подвалов, служившим хранилищем, Куторга нашел горсть вишневых косточек с ровными отверстиями и предположил, что их вываривали для изготовления ароматной приправы. В другом подвале обнаружил глиняные бусы, черепки глины с разноцветной глазурью, куски стеклянной посуды. Он подробно описал древние монеты, собранные на берегу моря. Не обошел вниманием Куторга и развалины трех древних церквей Херсонеса. Для одной из них, византийской архитектуры, он нашел капители коринфского и ионического орденов, фрагменты колонн, мраморные и известняковые плиты, гладкие и с выпуклыми фигурами, которые служили мозаичным помостом в храме. Аналогичный, но неразрушенный храм он видел в Керчи.
Определив границы древнего Херсонеса, Куторга пришел к выводу, что город располагал обширными предместьями, ограниченными по периметру квадратами, которые были обозначены известковыми камнями. Он завершает очерк размышлениями о мимолетности всего сущего: Время коснулось его [города] крылом своим, и с тех пор на его пепле царствует глубокая тишина, иногда только прерываемая монотонным чириканьем подорожника… или болтливостью скворца.
В 1833г. Куторга начал работать на кафедре зоологии Императорского Санкт-Петербургского университета. В 1835г. он был утвержден экстраординарным, а в 1837г. — ординарным профессором по этой кафедре и первым в университете начал читать курс палеонтологии. Под его руководством на кафедре был организован Зоотомический кабинет. Он был одним из самых популярных лекторов, его лекции посещали и студенты других факультетов, и сторонние слушатели. С 1836 по 1861г., помимо палеонтологии (и большей частью параллельно на разных курсах), профессор Куторга читал: зоотомию, систему животного царства, зоологию первобытного мира, историю развития животных, сравнительную анатомию, анатомию человека, естественную историю человека и естественную историю отдельных групп беспозвоночных—слизняков, полипов, «ежекожих» (иглокожих), кораллов и насекомых. Его лекции слушали Д.И.Менделеев и К.А.Тимирязев.
В 1835 и 1837гг. были опубликованы работы Куторги, посвященные геологии и палеонтологии окрестностей Дерпта и написанные по результатам его многолетних геолого-палеонтологических экскурсий. Его биографы указывают на ошибку ученого, принявшего щитки девонских панцирных рыб за остатки крокодилов и черепах, но забывают отметить при этом, что он грамотно описал ископаемые остатки колониальных и одиночных кораллов, членики стеблей морских лилий, а также ортоцератиды, строматопораты и брахиоподы.
В1838г. была опубликована его работа «Beitrag zur Kenntniss der organischen Ueberreste des Kupfer-Sandsteins am Westlichen Abhange des Urals» («К познанию органических остатков медистых песчаников западного склона Урала»), в которой по образцам из частных коллекций и музея Горного института он впервые охарактеризовал позвоночных, членистоногих (мечехвоста и трилобита) и ископаемые остатки растений (преимущественно хвощевидных) пермского возраста. Несмотря на то что остатки позвоночных, принадлежащие хищным дейноцефалам (синапсидам), были ошибочно отнесены им к неполнозубым (млекопитающим), И.А.Ефремов дал высокую оценку исследованиям ученого. Поскольку в распоряжении Куторги были только фрагменты плечевых костей, в анатомической интерпретации которых ученый, по мнению Ефремова, показал познания и широту взглядов, намного опередившие более поздние работы видных западных ученых. <…> Куторга первый из всех ученых обратил внимание на сходство пермских пресмыкающихся с млекопитающими, причем именно с древними типами, сохранившими архаичные признаки. Отсюда и его определения пермских дейноцефалов как неполнозубых млекопитающих. Наименования каналов в плечевой кости, данные Куторгой, так и остались навсегда в сравнительно-анатомической терминологии, несмотря на то что позднейшие авторы предлагали другие названия. Установленные Куторгой роды BrithopusиSyodon(с видами B.priscus и S.biarmicus) Ефремов признал валидными.
В 1839г. увидела свет капитальная монография Куторги «Естественная история наливочных животных», посвященная микроорганизмам и написанная преимущественно по результатам исследований основоположника микропалеонтологии немецкого естествоиспытателя Х.Г.Эренберга. В нее Куторга включил и собственные результаты изучения микрофоссилий. Неслучайно завершающая глава этого труда посвящена «ископаемым наливочным животным» и начинается с утверждения, что в осадочных породах должны непременно сохраняться остатки таких видов наливочных животных, которые покрыты твердым, легко сохраняющимся панцирем.<…> Число наблюдений инфузорий в ископаемом состоянии увеличивается… так что со временем останутся немногие горные породы и минералы, в которых не откроют их присутствия. К тому времени Эренберг обнаружил микрофоссилии в таких горных породах, как горная мука икремнистые земли(диатомит), трепел, кремень-полуопал, железные болотные руды. Куторга исследовал кремнистую землю, образцы которой происходили из окрестностей оз.Суванто (ныне оз.Суходольское, Ленинградская обл.). Он установил, что кремнистая земляполностью состоит из целых и раздробленных панцирей бациллярий (диатомей), среди которых ученый определил виды, установленные Эренбергом, а также выделил новые. Куторга пришел к выводу, что кремнистая земля — пресноводное образование. Свою работу он проиллюстрировал таблицей изображений микроорганизмов, которые не только позаимствовал из работ Эренберга, но и наблюдал лично. Монография Куторги появилась через два года после выхода в свет работы Эренберга и стала первой в России публикацией, в которой приведены описания и изображения микрофоссилий.
Источник: Стародубцева И.А., Лужная Е.А., Аркадьев В.В. Степан Семенович Куторга – палеонтолог и геолог // Природа. 2020. № 12. С. 35-42